История развития неоновой подсветки, или как неон своим светом изменил мир

Эта статья отнюдь не случайно названа "История развития неоновой подсветки, или как неон своим светом изменил мир", ибо дело это корнями своими уходит в те времена, когда вышеупомянутый благородный газ ещё не был открыт. Первые упоминания о попытках заставить газ светиться посредством электричества относятся ещё к началу XVIII столетия, когда учёный Френсис Хоксби, более известный как исследователь капиллярного эффекта в жидкостях, совместно с другим физиком, Йоханом Г.Финклером, проводили подобные опыты с использованием статического электричества. Однако это были не более чем эксперименты, ведь до начала подлинной эры электричества было ещё далеко.

Первые же светильники на основе разряда в газе были созданы только в 1858 г. немецким стеклодувом Генрихом Гайслером в сотрудничестве с физиком  Юлиусом Пулкером. Этому способствовал тот факт, что к тому времени уже существовал более или менее пригодный для этих целей источник электроэнергии - так называемая индуктивная катушка. Она была разработана Даниэлем Римкорфом и её действие было основано на принципе ЭДС самоиндукции, когда устройство, будучи подключённым к низковольтному источнику постоянного тока, вырабатывает импульсы высокого напряжения, подобно катушке зажигания автомобилей.

Генрих Гайслер, в молодости работая стеклодувом и начав с изготовления научных приборов из стекла, позднее зарекомендовал себя как великолепный конструктор, а затем всерьёз занялся физическими исследованиями. К слову сказать, именно он определил температуру воды, при которой её плотность максимальна (известную ныне каждому прилежному школьнику - 4°С), изобрёл термометр, ареометр, весы. Однако светильники Гайслера не имели практического использования, как и сам эффект свечения газа в стеклянном сосуде, и в то время рассматривались исключительно как забавные опыты или электрические игрушки. Их индустриальное применение в конце XIX - начале XX вв. было невозможно из-за низкой надёжности электродов и источников питания, в качестве которых по-прежнему выступала индуктивная катушка. Но главным камнем преткновения было отсутствие подходящего газа. Все исследуемые газы в процессе свечения лампы, да и просто с течением времени, неизбежно вступали в реакции с материалом электродов, а иногда и стекла, и расходовались, образуя новые химические соединения. Это приводило к быстрому выходу ламп из строя.

На закате "золотого" XIX столетия электрический свет прочно вошёл в жизнь городов США. Там уже вовсю эксплуатировались электрические сети, бурную деятельность развили компании-производители электроприборов. Самая крупная из них - "General Electric" - имеет прямое отношение к нашему повествованию. Её служащий, Даниэль МакФарлан Мур, изготовил газосветную лампу, наполненную двуокисью углерода (СО) - углекислым газом. Лампа, дающая равномерное свечение, имела длину до 6 (!!!) м. Но углекислый газ отнюдь не инертен, и в результате химических реакций внутри лампы его количество постоянно сокращалось.

Иначе говоря, лампа требовала дозаправки. Вообще вся система освещения, основанная на "трубках Мура", как их тогда называли, была весьма громоздкой и дорогой, что помешало её повсеместному внедрению. Впрочем, Муру удалось провести, как сейчас говорят, акцию, которая оставила в истории след. Речь идёт о применении трубок Мура в 1898 г. для украшения часовни на Медисон-сквер-гарден в Нью-Йорке. Это выглядело весьма впечатляюще, ведь ничего подобного раньше не существовало. Однако, как это часто бывает в истории, истинное начало эры неона было положено в том же, 1898 году совсем другим, гораздо менее шумным и зрелищным событием.

По другую сторону Атлантики, в Старом Свете, шотландский химик Уильям Рамзай (Рэмзи) совместно с Моррисом Уильямом Трейвером открыл НЕОН (N6) - инертный газ, содержащийся в воздухе в микроскопических количествах. Это был уже третий инертный газ, открытый учёными после аргона и гелия. Рамзай так рассказывает о выборе названия для этого элемента :"Когда мы в первый раз рассматривали его спектр, при этом находился мой 12-летний сын.
- Отец, - сказал он, - как называется этот красивый газ?
- Это ещё не решено, - ответил я.
- Он новый? - полюбопытствовал сын.
- Новооткрытый, - возразил я.
- Почему бы в таком случае не назвать его Novum, отец?
У.Рамзай М.У.Трейвер -Это не подходит, потому что novum не греческое слово,
- ответил я.
- Мы назовем его неоном, что по-гречески значит новый.
Вот таким-то образом газ получил своё название"

Через несколько лет Рамзай открыл ещё два инертных газа - криптон и ксенон, а в 1904 г. ему была присуждена Нобелевская премия по химии "в знак признания открытия им в атмосфере различных инертных газов и определения их места в периодической системе". Впрочем, Рамзай был серьёзным учёным, весьма далёким от газосветного дела и вообще идеи коммерческого использования инертных газов. Тем более что слишком велика была на тот момент стоимость их добычи.

Итак, пока два события - открытие учёного Рамзая и изобретение служащего "Дженерал Электрик" Мура - связывала между собой лишь дата. Они произошли в одном и том же, 1898 году. Могла ли этим навсегда исчерпаться их связь? Возможно. Но тут, в газосветном деле, как и во многих областях техники того времени, засияла французская инженерная мысль.Изначально парижанин Жорж Клод даже и не думал о неоне, а тем более о рекламе. Он родился 24 сентября 1870 г., а свои эксперименты над газами начал в самом конце XIX в., работая инженером в Парижской школе физики и химии. Жорж хотел достичь дешёвого метода получения высококачественного кислорода. Именно ради этого проекта 6 мая 1899 г. Клод вместе со своим приятелем по студенческой скамье Полем Делормом открыл фирму с капиталом 7500 франков.

Клод собирался продавать кислород больницам и газосварщикам, что сулило по тем временам немалые барыши. Однако газ никак не хотел выделяться в чистом виде. Он неизменно появлялся с "отходами" - инертными газами. В то время их свойства были уже описаны, и Клод понимал, что примеси инертных газов никак не мешают тем целям,  для которых он получал кислород. Но его, как талантливого инженера, занимал вопрос их применения, тем более получить неон и аргон по сходной технологии ему было вполне по силам. Вспомнив о заокеанских светящихся трубках, он стал - пока только ради эксперимента - под низким давлением заполнять инертными газами запаянные стеклянные сосуды. Наполненные неоном трубки под действием электрических разрядов светились ярким красным светом! Аргон давал голубое свечение.

Предприимчивый француз тут же оценил потенциал полученного результата. "Кислородный" бизнес был заброшен. Теперь инженерная мысль Клода заработала в ином направлении. он решил привлечь внимание общественности к неоновому свету и выставил В 1910 г.в Grand Palais
пока ещё не рекламную, а художественную композицию с использованием неоновых трубок. Увидев "неземной свет", знакомый Клода Жак Фонсекью предложил использовать благородные газы для нужд наружной рекламы. Год спустя появился патент на неоновую рекламу, а вместе с ним и фирма Claude Neon Lights, Inc.
В 1912 г. предприимчивый помощник Клода продаёт первую рекламную вывеску маленькой парикмахерской на бульваре Монмартр. Ещё через год неоновую вывеску Cinzano высотой около метра установили на крыше одного из парижских домов. Клод тем временем старательно усовершенствовал неоновые трубки. Их "слабым" местом оставались электроды. В 1915 г. он запатентовал своё самое удачное изобретение - электроды с высокой степенью сопротивления коррозии. Благодаря этому нововведению конструкция лампы значительно упрощалась. Кстати, Клод мечтал украшать своими лампами дома как снаружи, так и внутри. На период Первой мировой войны его дело затормозилось, но в начале 1920-х гг. мир настиг рекламный бум. Неоновые вывески поспели как раз вовремя. В 1919 г. засветилась красно-голубым светом Парижская опера. В этом же цветовом сочетании первая реклама появляется в США. В 1923 г. представитель марки Packard в Америке купил для рекламы автомобилей две вывески по $1250 каждая.

В результате того, что Жорж Клод стал продавать лицензии на производство неоновой рекламы за пределами Франции, уже к концу 1924 г. они были раскуплены по всему миру, но больше всего в США. Вскоре неон появился в Нью-Йорке, Чикаго, Лос-Анджелесе, Сан-Франциско, Детройте, Бостоне и т.д. Америка, нашумевшая в конце XIX в. "трубками Мура", в веке двадцатом постепенно возвращала себе титул мирового центра неонового производства. В 20-е гг. словосочетание "Неон Клода" было настолько устойчиво, что многие американцы были уверены, что "Неон" - это имя изобретателя. Светящиеся вывески становились всё более популярны, а перевозка хрупких стеклянных трубок из города в город была сложна и невыгодна. Поэтому в городах США стали появляться бесчисленные нелицензионные маленькие заводики по производству неоновой рекламы. Тем более что срок действия патентов Жоржа Клода истёк к началу 1930-х гг., и изготовители неоновых шедевров воодушевились. Появилась настоящая конкуренция, которая помогла неону расширить технические возможности рекламных вывесок. Стали разрабатываться фирменные логотипы, реклама начала приобретать характер искусства. Наконец-то появились другие цвета, помимо красного и синего. Достигалось это нанесением на внутренние стенки трубок люминофорного порошка, который под действием ультрафиолета, особенно интенсивно излучаемого парами ртути в смеси с аргоном, имеет тот или иной световой оттенок в зависимости от его состава. Такая технология позволяла добиться почти точного воспроизведения фирменных цветов компаний.

Вернёмся, однако, в Старый Свет и, наконец, обратим свой взор на Россию. Существовала ли здесь неоновая реклама в начале XX в.? Достоверных сведений найти не удалось, но скорее всего - нет. Почти сразу после мирового триумфа Клода в Европе грянула Первая мировая война, но залпы её орудий для России ознаменовали лишь начало череды страшных потрясений. В начале 20-х, когда мир переживал вышеупомянутый рекламный бум, бывшая Российская империя лежала в руинах. Из этих руин поднималась новая эпоха, в которой коммерческой наружной рекламе явно не было места. Однако жизнь берёт своё - в осветительных и декоративных целях неоновый свет начал-таки находить применение, как только страна немного оправилась от войн и революций. Но значение вывесок, в том числе и неоновых, в условиях государственной экономики и отсутствия конкуренции, было всё-таки не рекламным, а декоративно-информационным, а иногда и агитационным. Но мы для простоты будем именовать их рекламой.

Впервые практически применил газосветную трубку в целях рекламы московский инженер-светотехник А.Селезнев. В 1931 г. им была изготовлена неоновая вывеска "САД" для городского парка имени Прямикова недалеко от Таганской площади. В 1932 г. было создано несколько газосветных неоновых установок для кинотеатров "Палас" и "Центральный", аргоновая реклама для гостиницы "Гранд-отель" в Москве. В 1934 г. для расширения гаммы цветности впервые в СССР было применено напыление люминофорного порошка на внутренние стенки трубки.

Серьёзное производство в СССР неоновых вывесок началось лишь в 60-е гг. Тогда своеобразным толчком для развития световой рекламы послужил грядущий праздник - 50-летие советской власти (1967 г.). В то время в Союзе действовало много мелких мастерских по производству газосветной рекламы - в системе Госкино и в системе министерства торговли. Существовали и гиганты, так свойственные советской эпохе - Московский завод газосветной рекламы, ленинградский комбинат "Газосвет". Они производили не только газосветные трубки, но и материалы (люминофорное стекло, электроды, контроллеры для динамических установок) и оборудование (откачные посты). На этих материалах работала вся страна. В остальном мире в это время неон переживал не лучшие времена - его активно (но, как потом выяснилось, временно) теснили новые технологии производства световых коробов с люминесцентными лампами, акриловым стеклом и цветными светопропускающими плёнками, но в СССР это практически не проявлялось.

Парадоксально, но факт - последние 30 лет существования Советского Союза неоновые вывески составляли подавляющее большинство световой рекламы! Тысячи их были установлены в разных городах, причём зачастую совсем небольших. Но, как это, опять же, очень характерно для того периода нашей истории, количество отнюдь не означало качество. Выбор цветов был невелик, а выцветание, то есть снижение насыщенности цвета, происходило очень быстро. Электроды тоже не отличались высоким качеством и сильно "страдали" от коррозии. Следует также отметить, что состав стекла, применяемого для изготовления трубок, не менялся десятилетиями. В то время в других странах, и особенно в США, уже давно и повсеместно использовалось "мягкое" стекло (в том числе так называемое "свинцовое"), свойства которого, в частности, лучшая пластичность, делают его более удобным в работе. У нас же продолжали применять классическое силикатное стекло - СЛ 97-1, которое возможно было изгибать только по достаточно большому радиусу. Именно поэтому среди неоновых вывесок советского периода мы встречаем в основном крупные крышные установки, фасадные вывески и не найдём маленьких, ювелирно сделанных картинок и надписей, что в большом количестве украшают ныне витрины и интерьеры магазинов, ресторанов и т.д. Технология тех лет просто не позволяла их делать.

Одна из причин всех этих недостатков в том, что внимание, уделяемое газосветному производству в промышленности СССР, было сконцентрировано на выпуске крупносерийной продукции - ламп освещения для различных нужд, а также сигнальных, индикаторных ламп и т.д. Неоновым трубкам отводилась третьестепенная роль. Например, читая в справочнике "Популярная библиотека химических элементов" (Издательство "Наука", 1977) об индустриальном применении газов неона и аргона, мы не находим ни малейшего упоминания о газосветных лампах.

Первое появление в СССР неоновых вывесок относится к концу 80-х гг. Тогда в Москве, на крыше одного из домов на Пушкинской площади, была размещена крупная установка "Соса-Соlа". И она, и другие крупные вывески, появившиеся по соседству позднее, была иностранного производства. Но, как говорил первый (и последний) президент Великой, но тогда уже отмерявшей последние дни Империи, - "процесс пошёл". В начале 90-х Россию, а заодно и все остальные республики постсоветского пространства с опозданием в 70 лет настиг-таки "рекламный бум", как на заре столетия он настиг мир.